Я, Каминскене Валентина Сергеевна, живой свидетель трагедии возле Вильнюсской телевизионной башни. Возле телебашни я дежурила с 11 января 1991 года по 13 января 1991 года. Приятно было смотреть на сплоченность жителей Литвы. Съехались в Вильнюс не только из всех уголков Литвы, но из Украины, Белоруссии, Ленинграда, Москвы. Возле телебашни были в основном жители Литвы. Зная о кровопролитии у Дома Печати, люди еще плотнее собирались к телебашне. Ничто их не пугало, хотя от десанта можно было ожидать самого худшего. 13 января 1991 года мы с соседкой приготовили горячую пищу, взяли термосы с чаем и поехали к башне кормить людей, которые там мерзли и ожидали десантников, это было в 12.00 час ночи. Люди пели, танцевали, молодые парни принесли магнитофоны и устроили дискотеку. Было весело и совсем не страшно среди тысяч людей самых разных национальностей. Мы с подругой стали под башней, возле центрального входа со своими кастрюлями и прочей посудой. Люди подходили и с удовольствием угощались. Многие жители приносили бутерброды, чай, кофе. Никто их туда не пригонял, они сами решили хоть так бороться за нашу Свободу. Не помню, может в 1.20 час или чуть позже, из здания вышел парень с мегафоном и сказал, что проходят танки и окружают телебашню, мы с подругой стали возле центрального входа у самой стеклянной стены. Люди встали в пять или шесть рядов вокруг башни, сомкнулись плотно и взялись за руки и начали скандировать: «Свободу Литве!» Из-под горы под башней прозвучали оглушительные залпы танков (до сих пор этот звон звучит в ушах, ведь до сих пор это мы видели только в кино). Через несколько минут нас окружили танки с десантниками, которые начали из автоматов стрелять вверх в толпу бросая взрыв пакеты. Вокруг дым, прожектора. Мгновенно начали разлетаться стекла на первом этаже башни. Так, как я стояла в той цепи, что у стекол, они начали падать нам на спины, счастье, что я была в дубленке, а стекла падали мелкими осколками.

Мы думали, что десант будет прорываться через толпу к центральному входу, но, повернув голову назад, я увидела десантников с автоматами уже внутри, один парень выбежал через пробоину в стекле в толпу, он был из Департамента охраны края. До захвата башни там их было много. Молодые парни и жаль, что без оружия. Куда они пропали потом я не знаю. Может побежали на верх. Но когда я повернулась, то видела только много десантников. Люди не бежали, только с каждым залпом пригибали голову. Нас начали толкать от башни за танки. Кто-то из военных крикнул : «Очистить площадку!» Мы оказались за танками и начали кричать : «Позор! Литва! Литва!» Никто не разбегался пока танки не начали разворачиваться и медленно ехали на людей оттесняя их к забору. Опять разразилась стрельба, слышался крик людей, некоторые падали. Я никак не могла понять, мне и в голову такое не пришло, что они могут стрелять по безоружным людям, шумело в ушах и только тогда люди начали скрываться от давящих танков спускаясь по лестнице вниз. Я до последней минуты не верила своим глазам пока не увидела раненных окровавленных людей, которых несли к машинам «Скорой помощи» находящимся внизу. Стало страшно. Некоторых раненных или убитых солдаты тащили в танки. Люди начали кричать, чтобы отдали раненных, в ответ слышались взрывы и стрельба, танки освещали скопление людей на площадке танковыми фарами. Мы долго стояли еще внизу у металлической лестницы и с ужасом наблюдали за расправой. Видели бы глаза этих солдат, это глаза бешенных собак, которые не видели людей, а только – мишени, по которым нужно стрелять или бить прикладами. У меня дома осталась маленькая дочь, за которую я очень переживала. В этом ужасном переполохе я потеряла подругу. Опять полезла на верх и стала кричать ее по имени. Счастье, она была жива и отозвалась. Около 4-х часов утра мы пошли домой к детям. Я не могла разговаривать, меня тошнило, нервы были на пределе.

Прошло уже три дня, а я все не могу спать по начам, в ушах постоянный гул.

14 января 1991 года мы пошли посмотреть как выгледит все сейчас при дневном свете. Солдаты убирали все вокруг, подметали стекла, они знали, что должна приехать комиссия из Москвы. Отмывали кровь, жгли какие-то тряпки, поломанную мебель, чтобы не осталось следов ужаса прошедшей ночи. Но память людскую не сожжешь и не выстираешь, можно только лишить человека жизни.

Программу «Время» смотреть не могу. Как можно передавать такую дезинформацию, как язык поворачивается. Ведь весь мир знает правду, имеются документальные кадры всех злодеяний десантников. Стыдно и горько было смотреть «художественный фильм», снятый Невзоровым. Работать бы ему в театре марионеток, да и то слабо сработано. Артисты подобраны дешевые. Играть бы им на других подсмотках, а не для прогрессивного человечества, не в Литве.

А вообще, понимающие всю ситуацию в Литве люди, живут нормально, работают, уважают друг друга, голосуют за нынешнее демократическое правительство. А эта кучка невежд вроде Шведа и Бурокявичуса, как бы они не старались, им не выйдет поссорить русскоязычное население Литвы с литовцами. Испокон веков мы жили и будем жить вместе. Я верю в благоразумие наших людей.

1991 m. sausio 17 d.

 

LVNA
Fondo Nr. 9
Apyrašo Nr. 1
Bylos Nr. 10
Lapų Nr. 22–25